50000

Сотрудничество с Ыкатой по пошиву одежды стало полномасштабным. Несмотря на то, что наступило лето, и в меховых изделиях нужды не было, стадное чувство заставляло туземцев тратить заработанное на шмотки. Многие женщины, обливаясь потом, ходили в заячьих жилетках. Цак подсчитывал сверх прибыли, и в какой-то момент даже дерзнул построить собственный дом.

На первой же воскресной ярмарке племя Чука увидело, как экономика стремительно пронизывает нашу жизнь. Многие команчи толпились у навесов Цака, смотря на предлагаемые товары и ценники под ними. Помимо основного оборота, который делался на еде, в нашем супермаркете были представлены веревки, корзины, ловушки для рыбы, горшки и посуда, иглы для шитья и основной магнит внимания мужчин — бронзовый топор, копье и лук со стрелами. Я объяснял, что любой, кто заработал тысячу чатлов — мог приобрести грозное оружие. Для простых работников это означало год труда, но право обладания топором стояло выше времени.

Люди не расходились и смотрели, как у Цака приобретают то веревки для силков, то корзину с мясом для нашей столовой. Деньги переходили из кармана в карман, сопровождаемые медленным счетом вслух. Ахомит провел около лавочки целый день, не отвлекаясь даже на еду. Глаза его горели хищным огнем. Вот уж действительно, лучше один раз увидеть.

В понедельник, оставив Лиу и Цака за главных казначеев и снабженцев, я отправился с пятью студентами к команчам. На тачке ехал сундук с казной, за который теперь придется отвечать Валу. Именно он должен был стать главным казначеем и копировать экономический уклад, внедряя его в племя Чука.

Утром меня разбудил Тыкто, который с порога заявил, что переезжает обратно в пещеру.

— Но почему!? — я недоумевал. Ведь прошло всего дня четыре, как Тыкто и племя справили новоселье.

— Там пахнет, — коротко ответил вождь.

Я быстро умылся и отправился смотреть, что же не понравилось вздорному дикарю в новых хоромах. Прибыв на место я был вынужден признать, что претензии обоснованы. В доме действительно стояла дикая вонь.

— Почему вы не открываете окна?, — изумленно спросил я, увидев, что все ставни крепко задраены.

Дом Тыкто был, наконец, закончен, и у студентов появилось свободное время. Решив воспользоваться тем, что после победы в игре отношения у Лии с Валу несколько охладились, я отравил молодое дарование и еще четырех команчей в их родное племя. Им предстояла большая работа по переписи населения и определения — кто чем занимается. Перед вводом денег я должен был представлять, с какой экономикой мне придется иметь дело и четко классифицировать ремесленников, государственные картели и прочих рабочих.

Валу, поначалу, воспринял новость в штыки, но я, предвидя это, провел беседу с Быком. Он доходчиво разъяснил Валу всю ту высокую честь, которую Кава оказывает ему, отправляя к команчам как своего экономического наместника. Авторитет Быка был высочайшим, поэтому Валу вернулся ко мне абсолютно в ином настроении, готовый выполнить все поручения.

Я объяснил, какие таблицы следует заполнить, выдал им в качестве охраны двух бойцов из команды Быка и сказал возвращаться не раньше чем через две недели. Переписать несколько сотен человек, указывая их имя, возраст, и род занятий — все это должно было занять командировочных надолго.

Вот вам, на выходные. В конце — настольная игра. Кто попробует — напишите свои комментарии и предложения. Будем выпускать с Ахомитом Тимофеем. Порвем «монополию». 


Хлопнув громилу по мясистому плечу, я пошел в сторону стройки, искать будущую звезду гандбола.

Валу стоял на краю почти оконченной стены и руководил укладкой балок. Я окрикнул его, и он легко спрыгнул на землю с трехметровой высоты.

— Ты ведь знаешь Быка? — спросил я его

— Конечно, это самый большой человек, которого я видел, — выражение его лица ясно говорило «кто же не знает этого великана».

— Так вот, он видел как ты работаешь, и хочет чтобы ты играл в его команде. Говорит, из тебя получится отличный нападающий.

— Бык хочет, чтобы я играл в его команде?!

— Да, вместе с остальными воинами. Завтра тренировка. Придешь?

Пятнадцатилетний парень во взрослой команде, играющий с матерыми мужиками, у которых тела в боевых шрамах и не смыты следы крови на оружие — стоит ли говорить, что ответ Валу был более чем предсказуем, поэтому я спрашивал просто для проформы.

Коротко и по пятничному :)
PS: решения прошу не писать. Ответы — пожалуйста.

Сидя вечером около дома и наигрывая трели я заметил Валу, который смотрел на мою игру с необычайным любопытством. Жестом я пригласил его подойти.

Он легко перепрыгнул забор и приблизился ко мне, не отрывая глаз от моих рук.

— смотри, это музыка, — я сыграл ему еще раз подмосковные вечера, — несколько звуков складываются в музыку, как несколько букв в слова.

Я провел губами от ля до ре, получилось похоже на начало ламбады. Валу смотрел на меня как на волшебника.

— Держи, — я протянул ему инструмент, — учись.

Валу осторожно взял связанные тростинки и приложил к губам. Вскоре у него получилось выдуть первую ноту.

— Иди, тренируйся, Моцарт — улыбнулся я. Парень тотчас убежал в свой шалаш, а я пошел делать более сложный инструмент, с диапазоном в пару октав.

Работа спорилась. В планах было сделать металлофон, подвесив медные пластинки на веревочках, маракасы из дерева или глиняных горшочков, а если удастся выковать или вытянуть проволоку, то чем черт не шутит, замахнуться на гусли, гитару или хотя бы балалайку. Так и до рок концерта с дискотекой доберемся.

Прошедший ливень принес спасительную прохладу и с гор потекли грязные ручьи воды. Водохранилище наполнялось мутной, но после отстоя и кипячения вполне пригодной для питья водой. Жить захочешь — еще и не такое выпьешь. Племена наших соседей также пережили этот катаклизм почти без происшествий — Ыката знал, где было небольшое горное озерцо и ходоки таскали горшки с водой оттуда, а команчи, живущие рядом с морем, использовали довольно любопытный способ добычи. Они копали ямки рядом с берегом, метрах в пятидесяти, и ждали, когда начнется появляться вода. Как только вода проступала — первые 2-3 сантиметра можно было пить, прекращая копать дальше. Вода на вкус была немного солоноватая, но все же не такая вредная как морская. Вероятно, более тяжелая соленая вода опускалась ниже в песчаные слои, выталкивая легкую дождевую на поверхность. Ее то и собирали находчивые туземцы.

В целом, не считая наполовину сдохшего скота у команчей и чуть не подохшего от дизентерии меня, все благополучно пережили засуху. Часть моих побегов практически загнулась, зато другая перенесла тяготы погоды вполне сносно. После того, как прошли дожди, и колосья подсохли, я начал готовиться к уборке урожая.

Через несколько дней Тыкто пришел просить помощи. Он был похудевший и мрачный.

— Мои люди хотят пить, разреши взять у тебя несколько горшков воды.

Иссохший вид некогда грозного вождя дал мне ужасное представление о том, как обстоят дела у него в племени. Нисколько не колеблясь, я наполнил все свободные емкости и попросил людей помочь отнести их в племя к Тыкто. Вождь жадно напившись ушел, но через пару дней вернулся снова.

На этот раз я был готов использовать сложившуюся ситуацию в полной мере.

Это был тот тип ученика, который всегда хотел знать больше чем все. Для учащихся, как и через много тысяч лет, окончание урока воспринималось с радостью. Лиа же, была жуткой почемучкой. Она задавала вопросы, не ограничиваясь стандартными объяснения, писала, читала, считала и говорила вдвое больше, чем остальные ученики. Пытаясь находить пределы ее логического мышления, я загадывал ей загадки, ребусы с палочками, вроде этих

переложить две спички, чтобы получилось четыре одинаковых квадрата



и прочие головоломки и шарады. (Конечно, ее разума еще было недостаточно, чтобы решить например такую простую задачку: используя числа 1,3,4,6 каждое только 1 раз, получить число 24, используя только знаки для начальной школы + — * / ()   )

В какой-то момент я научил Лиу играть в простые крестики-нолики, и вызвал искреннее ликование, когда, поддавшись, позволил ей зачеркнуть три символа.

Лежа на кровати я размышлял, в чем смысл моего пребывания здесь. Будучи полубогом, я мог очень многое, особенно в сравнении с тем, что имело здешнее человечество. А значит, от моих решений круто зависит развитие мировой науки, значит и цивилизации в дальнейшем. Уж если мне суждено было творить альтернативную историю, то нужно делать это максимально эффективно.

Я ломал голову, по какому пути развивать прогресс, пока в один из вечером не решил снова вспомнить старую добрую игру «цивилизация». Возможно, она подскажет если не ответ, то хотя бы направление мысли. Я вновь начал перебирать последовательность открытия наук, необходимых для максимального прогресса. Строительство, земледелие, работу с керамикой — я уже, можно сказать, открыл. Колесо, бронзу, кирпичную кладку — тоже. Из элементарных наук оставался нетронутым алфавит, позволявший затем открыть письмо, но зачем это мне? Писать то особо не на чем, бумагу я вряд ли сварю, да и чернила не сделаю. Потом как ступенька — для меня этот этап пройден, ведь я умею писать. Также в игре были «обряд погребения», который в перспективе давал религию. Может в этом ключ? Да нет, бесполезная наука — я сам тут религия.