Почему я не рекомендую корпоративные бонды физическим лицам?

В своих выступления и обучающих материалах я всегда говорю, что физические лица должны сторониться вложений в корпоративные облигации. На то есть два простых основания:

• Риск дефолта
• Риск ликвидности

Но обычно, этих простых оснований недостаточно, чтобы убедить людей держаться подальше от «корпоратов». И чтобы показать, почему я решительно против, представляю вашему вниманию настоящую небольшую статью.

Начнём с основ. Из общего курса по инвестициям, мы знаем, что цена любой облигации определяется из простой формулы дисконтированных (приведённых) денежных потоков. При этом мы можем считать как стоимость облигации из нее, так и доходность к погашению (ставку дисконтирования) если нам известна цена на рынке. Формула 1:

1. 1.       Что такое кривая волатильности и как она соотносится с моделью БШ

Все знают, что такое ожидаемая волатильность опциона (Implied Volatility). Это волатильность, которую нужно подставить в формулу Блэка-Шолеса, чтобы получить текущую рыночную стоимость опциона. Вычислив ее для всех страйков, можно затем аппроксимировать полученные значения гладкой параметрической кривой – кривой волатильности.

Но, если при расчете кривой волатильности мы всегда и везде используем формулу БШ, то мы так же всегда и везде должны доверять ее авторам, а они утверждали, что волатильность опционов должна в точности равняться волатильности базового актива, которая может быть только одна. Откуда взялась кривая? Либо мы верим Блэку и Шолесу (должна быть прямая), либо не верим (тогда кривая).

У кривой волатильности нет содержательного смысла. Это простая подгонка. Единственным ее назначением является устранение расхождений между теоретическими и рыночными ценами. Какую бы модель ценообразования опционов мы ни взяли, кривая волатильности исправит все ее огрехи. Что-то вроде толстого слоя штукатурки, с помощью которого можно выровнять любую стену.

При этом мы полностью лишены возможности отличить хорошую модель от плохой, после использования кривой расчетные цены любой модели будут близки к рыночным. Тогда почему мы пользуемся именно моделью БШ? Видимо, потому, что де-факто она признана стандартной.

Несколько неудобных вопросов, касающихся методов расчета справедливой стоимости опционов.

В теории опционов ключевую роль играет понятие теоретической или справедливой цены. Чем правильнее она рассчитана, тем выше шансы игрока на получение прибыли. Обилие математики в опционных расчетах убеждает, что именно профессиональные математики должны преуспевать в этой игре. Не ставя под сомнение последнее утверждение, сформулирую несколько вопросов, ответов на которые и сам, вообще-то, не знаю. Вопросы, тем не менее, важные. От ответов на них зависит, вправе ли мы использовать аппарат ТВиС при нахождении справедливых цен опционов.


      1. Насколько оправдано использование математического ожидания при нахождении справедливой стоимости опционов

При расчете справедливой цены опциона (то есть цены, не дающей преимущества ни одной из сторон) используется соотношение:

MO[выигрыш продавца] = MO[выигрыш покупателя] = 0

Почему именно матожидание?  Ответ вроде бы очевиден – потому что это самая содержательная и самая удобная из всех числовых характеристик случайной величины. Теперь рассмотрим пример.

• Allergy
• Autoimmune
• Cardiovascular
• Chronic High Prevalence Diseases
• Endocrine
• Gastroenterology
• Hematology
• Infectious Disease
• Metabolic
• Neurology
• Oncology
• Ophthalmology
• Psychiatry
• Rare Diseases
• Respiratory
• Urology
• Other unspecified diseases

Торговая система BWS

Введение

          В основе человеческой психологии лежит желание купить то, что подешевело, то, что стоило раньше 100, а сейчас, к примеру, 90. Подобные сделки кажутся очень выгодными, тем более, что в обычной повседневной жизни они, как правило, действительно являются выгодными. Например, выгодно покупать продукты по акциям в магазине со скидкой, выгодно отовариваться на распродажах, покупать товары при ликвидации магазинов и т.д. Именно поэтому многие и на фондовом рынке придерживаются такой же стратегии, покупая акции компаний аутсайдеров, которые падают и, зачастую, падают сильно. Не скрою, что когда-то и я так торговал, но анализ собственных сделок, а также анализ движения цен на акции лидеров рынка и аутсайдеров, заставили меня пересмотреть этот подход.

         Если вы уже давно торгуете на фондовом рынке, то наверняка заметили, что одни и те же бумаги растут сильнее рынка, а другие все время стоят на месте или даже падают. Примеров можно привести много: это и ВТБ, который разместился на IPO в 2007 году по 13.6 копеек, а сейчас стоит менее 4 копеек, это и Газпром, который когда-то в 2008 году стоил более 300 рублей, а сейчас, спустя 10 лет, стоит в два раза меньше. Да и каждый из вас без труда может привести множество подобных примеров. В то же время есть бумаги, которые выросли за это время в несколько раз, оставаясь лучшими много лет подряд.

Если вы думали что 2008 год был плохим годом для финансов, это ничто по сравнению с тем что будет дальше. Группа польских исследователей провела статистический анализ индекса фондового рынка S&P 500 и их выводы — не очень хорошие. Они считают, что у нас есть около 12 лет до того, как катастрофический финансовый кризис обрушит все рынки, по всему миру.

Это  не очень хорошо звучит, но данные, к сожалению, достаточно однозначны. Кажется, что с середине 2020-х годов глобальный финансовый крах беспрецедентного ранее масштаба — весьма вероятен", — сказал профессор Станислав Дроздз из команды института ядерной физики польской Академии наук. «На этот раз изменения будут качественными, и действительно радикальными’, — заявил он.

Чтобы доказать свою довольно устрашающую гипотезы (и это просто теория, помните), профессор Дроздз и его коллеги посмотрели различные экономические данные, включая ежедневный список индекса Standard & Poor's 500 в период с января 1950 года по декабрь 2016 года. Они сосредоточились на том, что называемом „показатель Херста