жизненно

Привычка 1: бедные всегда ищут виноватыхБедный человек никогда не берет ответственность на себя. Он скорее обвинит в своих неудачах коллег, начальника или систему, чем признает свое поражение. Бедный мыслит так: «Если бы не ОНИ, то я бы давно был успешным», «Мне ВСЕ мешают, я не могу ничего сделать».
Привычка 2: тянуть времяС детства нам навязывают старую народную «мудрость»: «Семь раз отмерь — один отрежь». Время идет, а Вы всё думаете, отмеряете, и, в конечном счете, находится кто-то более предприимчивый, который отрезает «ваш» кусок и уносит. Побеждает тот, кто не боится сделать первый шаг и рискнуть, тот, кто использует свои идеи, а не зарывает их в уголках своей памяти. Человек, с мышлением бедняка всегда тянет время, а собственную бездейственность опять же приписывает на чужой счет.
Привычка 3: действовать навернякаБедные не рискуют. Они предпочитают стабильный, пусть и не большой доход. В результате так и живут от зарплаты до зарплаты, зато под воображаемым крылом стабильности.

( Читать дальше )

Жизнь коротка. И надо уметь.
Надо уметь уходить с плохого фильма. Бросать плохую книгу.
Уходить от плохого человека.
Их много.
Дела не идущие бросать. Даже от посредственности уходить.
Их много. Время дороже.
Лучше поспать.
Лучше поесть.
Лучше посмотреть на огонь, на ребенка, на женщину, на воду.
Музыка стала врагом человека. Музыка навязывается, лезет в уши. Через стены.
Через потолок. Через пол. Вдыхаешь музыку и удары синтезаторов.
Низкие бьют в грудь, высокие зудят под пломбами.
Спектакль менее наглый, но с него тоже не уйдешь. Шикают. Одергивают.
Ставят подножку. Нравится.
Компьютер прилипчив, светится, как привидение, зазывает, как восточный базар.
Копаешься, ищешь, ищешь. Ну находишь что-то, пытаешься это приспособить, выбрасываешь,
снова копаешься, нашел что-то, повертел в голове, выбросил.
Мысли общие. Слова общие.
Нет! Жизнь коротка.
И только книга деликатна. Снял с полки. Полистал. Поставил. В ней нет наглости.
Она не проникает в тебя. Стоит на полке, молчит, ждет, когда возьмут в теплые руки.
И она раскроется.
Если бы с людьми так.
Нас много. Всех не полистаешь.
Даже одного. Даже своего. Даже себя.
Жизнь коротка.
Что-то откроется само. Для чего-то установишь правило. На остальное нет времени.
Закон один: уходить. Бросать. Бежать.
Захлопывать или не открывать!
Чтобы не отдать этому миг, назначенный для другого.

(c) Михаил Жванецкий
 

Много лет я спорил — в жизни, в сети — с людьми, которые
рассказывали мне про мою страну какие-то странные вещи.

Я пытался что-то доказывать, обосновывать, приводить цифры,
свои воспоминания, воспоминания и впечатления друзей и знакомых
— но они стояли на своём. Было так — а не иначе.

«В 1981 на центральном рынке города Новосибирска на единственном
мясном прилавке рубили что-то вроде дохлой лошади» — говорил мне
Петр Багмет, известный в фидо, как «пан аптекарь».

Помилуйте? пан аптекарь! — но я жил в двух кварталах от этого рынка
— и он был весьма богат! Я же там был! Так и он там был...

И меня вдруг осенило! Мы жили в разных странах!
Да что там в разных странах — в разных реальностях!
И не только пан аптекарь — но немало других.

Мне даже стало жалко их — в такой страшной и неприглядной
реальности ОНИ жили. Уже в детском саду их били воспитатели,
ненавидели и изводили другие дети, их кормили насильно
мерзкой липкой кашей.

В моем садике были замечательные жёлтые цыплята, выложенные
кирпичом жёлтым по силикатному, воспитатели читали нам замечательные
книжки, к нам приходили шефы с кукольными спектаклями.
Были огромные кубики, с полметра, из которых можно было строить
корабли и замки.
Настольные игры, игрушки куклы — все было.
А на праздники мы устраивали замечательные утренники, вылезая из кожи,
чтобы порадовать
родителей. Мы декламировали стихи, танцевали, пели. Даже помню,
на ложках играли. А с какой гордостью мы показывали моряцкий танец
в родительском НИИ! А какой матросский воротник и бескозырку сшила
для меня мама!

А ИХ с самых детских лет их посылали с шести утра стоять в очередях,
за молоком. И даже в новый год в подарках им давали маленькие сморщенные,
кислые мандарины! Но я — то помню — что мои мандарины были очень-очень
вкусные!

И даже дома их кормили какими-то ужасными синими курами, серой лапшой.
И сахар был у них серый, мокрый и несладкий.

И в школе им было тяжело. Над ними издевались тупые учителя.
От них в библиотеках прятали книги.
А в моей реальности -
мне приносили новинки, с ещё не просохшими штампами.
Учителя у меня по большей части были замечательные люди.

А ещё их, почти всех, насильно загоняли. Сначала в октябрята, потом
в пионеры. И всю дальнейшую жизнь загоняли. Куда только не загоняли.
Да, их реальность можно было только стойко переносить.

Летом я один сезон проводил в пионерском лагере, другой — с бабушкой
в городке отдыха «Радуга», и минимум раз в два года мы ездили всей семьёй
в Крым, в Анапу. Море, ракушки, крабы, арбуз, закопанный глубоко в мокрый песок -
это Анапа. Это здорово!
Им — путёвок не давали, их лагеря больше напоминали концентрационные,
чем пионерские, городков отдыха не было.

Да, потом их загоняли в комсомол. В их комсомоле надо было молчать
на собраниях и выполнять приказы. И были злые партийные кураторы.
Если ты не слушал злого куратора — то могло случиться что-то страшное.
Такое страшное. что ОНИ даже сказать не могут.

Я же перевернул первое же отчётно-выборное, после чего сам оказался
в комитете комсомола. И партийным куратором у нас была Лидия Аркадьевна
— милейший человек.

Их с самого детства отрезали от заграницы. Им не давали встречаться с
иностранцами, а если вдруг такое случалось — то забирали все, что иностранец
давал бедному ребёнку.

Ужас, правда? А в моей замечательной стране — были клубы интернациональной
дружбы. Мы общались с американцами, англичанами, немцами. И с западными
— тоже. Переписывались даже. Чехи и словаки вообще были как родные.
Французов, правда, не помню. А когда к транзитного самолёта сняли пожилого
шотландца с сердечным приступом — его не спрятали от народа в спец лечебнице,
как это произошло бы в ИХ мире — а положили в ветеранскую палату к деду.
И сестра бегала к ним переводить. И потом даже бандероль с какими-то сувенирами
пришла. И её никто не отобрал. Ведь это была не их — НАША страна.

А ещё мне жалко их родителей. Они были такие хорошие — но их всегда затирали
злые начальники. Денег всегда не хватало, и они искали какие-то шабашки.
а злые начальники им запрещали эти шабашки искать. И работали с ними всегда
плохие люди — они все время завидовали. Их родителей тоже загоняли — в партию.

Один из НИХ почему-то очень гордился, что комбайны, которые изобретал
его папа очень плохо работали. Хотя папа был очень талантливый.

И моя мама была очень талантливая. но её «изделия» почему-то работали.
И я гордился именно этим. Наверное, потому, что это было в другой стране.
А начальник у нее был жук. но почему-то это было скорее похвалой.
Он был чернявый и очень хитрый — я хорошо его помню.

А ещё мама была изобретателем. И статьи писала. И её за это не наказывали.
а наоборот — платили деньги. И почему-то в партию её никто не загонял.

А ещё им врали. Все. Газеты, радио, телевизор, учителя.
Даже родители. Одна девочка спросила — папу — почему он слушает
Аркадия Северного — ведь это враг? А папа ответил — потому что врага
надо знать в лицо. А сам просто его любил, этого Северного.
Ещё этот папа рассказывал — что заставляли его прислушиваться во
время олимпиады к разговорам с иностранцами — и докладать куда надо,
а при возможности разговоры сводить к правильным. Но ведь ему уже не
было веры, правда ?


Став старше, я заметил, что реальности разошлись не в момент моего рождения.
В «их» стране — кабанчика приходилось резать ночью, чтоб не забрал комиссар...
А в моей в это время уже и комиссаров-то не было, в начале 70-х.

Они жили в какой-то странной «верхней вольте с ракетами» — а мы
в великой мировой державе.

Даже Великая Отечественная Война у нас оказалась разной.

В их реальности
— врага «завалили мясом», воевал некий странный субъект под названием
«простой мужик». Коммунисты — отсиживались в тылах. Все. Поголовно.
На одного убитого немца приходилось четыре, а то и пять убитых
«простых мужиков». но «простой мужик» таки победил. Вопреки всем.
И коммунистам в тылу, и Жукову, который спал и видел, как побольше
«простого мужика» извести. И командирам, которые только с ППЖ развлекаться
могли и пить трофейный шнапс, добытый «простым мужиком».
А особенно — вопреки лично тов. Сталину. Танки у нас были плохие.
Автоматы плохие. Самолёты плохие. Но только те, которые наши.
Союзники поставляли нам хорошие. Вот именно хорошими танками
«простой мужик» и победил. Но злой Сталин забрал у «простого мужика»
все плоды победы, а самого «простого мужика» посадил в Гулаг.
Такой он был нехороший.


В моей реальности — тоже была война. Но в ней воевали все.
И партийные и беспартийные. Все советские люди — кому позволяло
здоровье и возраст. И даже кому не позволял — шли воевать тоже.
Коммунист дед Иван Данилович, до войны — сельский учитель -
погиб при прорыве у местечка «Мясной бор».
Коммунист дед Федор Михайлович Гаврилов, до войны — директор
школы — прошёл всю войну, был ранен, награждён орденами и медалями.
потери на той войне были страшными. но именно потому, что враг
не щадил гражданское население. А солдат погибло почти столько же
— сколько у врага и его союзников вместе на восточном фронте.
потому, что воевали хорошо — и быстро учились. И была техника,
которую производила наша, советская промышленность. Отличная
боевая техника. Было тяжело — но моя страна победила.

Мы — жили, строили, думали о будущем, учились. Нас волновали
мировые проблемы.

А они — думали как свалить эту мерзостную систему.

И самое страшное — свалили. И тут реальности на короткое
время пересеклись — потому что исчезла и моя страна.

Мы, те кто был в ней счастлив — даже не подозревали,
что свое счастье нужно защищать, держаться за него
зубами и ногтями.

Вот и не защитили.

А дальше — миры вновь разошлись. У «них» настало счастье -
ведь появились бананы, колбаса, женское белье и свобода.

А у нас — началась полоса трагедий — разваливалась наука,
производство, вчерашние союзные республики охватил огонь войны,
в котором бывшие советские граждане убивали бывших же советских.
Старики остались без защиты и гарантий.


Но это уже совсем другая история.
©muhonogki