50 000 BC. #24

Пристроить для этой цели ослов не удалось: животное оказалось уж очень упрямым, и пока сделали ярмо и заставили осла пропахать хотя бы сто метров, троица пахарей заканчивала вспахивать гектар. Поэтому ослы продолжили таскать грузы между племенами: дорога стала для них такой привычной, что можно было посылать с двумя ослами одного подростка для общего контроля движения.

Вспаханное поле требовалось удобрить, но я не понимал чем и в каком количестве, поэтому оптимальный состав мог быть получен только через эксперимент. В каждый квадрат вносилось определенное количество удобрения или их смесь. Где-то зола, где-то зола с навозом, где-то только перегной веток. Все зловонные коктейли я старательно занес в табличку и поставил в библиотеку. Теперь полям предстояло насытиться полезными веществами, чтобы через три месяца быть засеянными.

Была середина сентября (2016 года минус разница во времени), когда я решил что пришло время для первого чемпионата по нашему гандболу. Подготовка была масштабной. Такого сборища людей доселе еще не случалось ведь на игру должны были придти практически все.

Мы притащили несколько бревен по периметру поля, устроив сидячие места. На них и на траве должны были располагаться женщины и дети. Практически все мужчины были в зоне для команд. По центру была трибуна для тренеров команд, Ыкаты и меня. Сколоченная из досок она позволяла смотреть игру с высоты примерно двух с половиной метров, что было, безусловно, удобнее.

Наступило воскресенье.

Люди подтягивались к месту игры, выйдя из племени еще затемно. Ыкату привезли верхом на осле — вождю апачей было трудно ходить, и, судя по всему, у него были какие-то проблемы с суставами. Большими семьями приходили команчи. Многие женщины несли на руках маленьких детей. Примерно к одиннадцати утра кворум был достигнут, пора было начинать.

Команды новичков заметно волновались. Было видно, что для древнего человека ожидание боя волнительнее чем сам бой, и такая долгая подготовка расшатывает их нервы. Первые на поле вышли апачи под предводительством Гека и одна из сборных команчей. Для того, чтобы отличать игроков пришлось применить природные красители. Волосатые тела одной команды были натерты ягодным соком, из-за чего они стали похожи на окровавленных зомби, другие остались не крашенные. Из раскрасок еще были уголь и гашеная известь, так что цветов хватало.

Защитные латы применять было нельзя — на всех их бы не хватило, а носящий получал весомое преимущество при столкновениях, поэтому играли в одних повязках. Должно быть какое-то официальное открытие игр, решил я, так что пришлось выступать перед толпой. За все эти месяцы практически все население, включая команчей, если не говорило, то довольно сносно понимала меня. Поборов некоторое стеснение перед такой кучей людей, я начал с общих слов.

— Игра — это не война. Мы все не враги. — После этой патетичной фразы я замолчал. Де Кубертен из меня получался не важный. Я перешел к правилам.

— Не бить в голову, не бить ногами, можно только толкаться и отнимать мяч. По моему свистку игра останавливается. Нарушители удаляются.

Для судейства я сделал себе свистульку из трубчатого растения, так как свистеть в два пальца к тридцати годам я так и не научился.

— Счет ведет Том, — Я показал на моего помощника, стоявшего около доски с камнями. — Играем три тайма. Тайм идет пока вода не вытечет из этого кувшина, — я ткнул пальцем в сосуд, в дне которого была проделана маленькая дырочка. По подсчетам — вода вытекала около пяти минут.

— В каждом тайме игроки меняются и должны быть новые. Замен нет. Тот, кто набирает 10 очков автоматически выигрывает матч. Если счет равный — играем до первого забитого мяча.

Туземцы молча смотрели на меня. Надо было сворачивать выступление.

— Понятно? Начали!

Я бросил мяч в середину поля, и игроки рванули к нему поднимая пыль. Это была жесткая куча мала. Так как туземцы редко играли в пас, то ситуации, когда на поле возникал клубок из тел происходила довольно часто. Временами мне казалось, что без выбитых глаз не обойтись, и пару раз я останавливал игру, чтобы разобраться в травмах, но все кончалось синяками, и по введенным на тренировке правилам, игроки обнимались и бежали играть дальше.

Зрители выли от восторга. Сейчас, когда команд стало много, за каждый матч болели по разному. В первом матче команчи все как один болели за свою, хоть и проигрывающую команду. Когда во второй игре вышли подшефные Ахомита против еще одних команчей — в их секторе произошел раскол. Играли чьи-то мужья и братья и, конечно, болели за них. Симпатии нашего племени и апачей распределялись хаотично. Стадион гудел так, что зверей, наверное, не было в радиусе трех километров.

Я специально поставил двух команчей вместе, чтобы в полуфинал вышла хотя бы одна команда от их племени. Было очевидно, что несмотря на хорошую физическую форму опыт в тактике дает ощутимое преимущества нам и апачам.

В третьей игре схлестнулись Тыкто и команда Быка. Обожавший своего вождя Бык впервые смотрел на хозяина как на соперника. В момент игры не существовало своих соплеменников или чужих. Свои для Быка были десяток пленных дикарей и пятеро воинов из нашего хэва. Всех остальных следовало крушить. Беснование громилы в какой-то момент превысило разумные величины и Тыкто спустил его с трибуны. В азарте это могло кончиться разрушением конструкции.

Несмотря на то, что один Бык болел за десятерых, его команда проиграла досрочно со счетом 10:3. Тактическое преимущество Тыкто было на высоте. Мы переглянулись и его уголки глаз едва заметно улыбнулись мне. Команда Быка убежала в противоположную сторону от трибун, не дожидаясь разбора полетов.

Четвертый матч был выигран командой Чука с сумасшедшим отрывом уже во втором периоде. Ыката был необычайно горд за своих сыновей, проходящих в полуфинал.

В следующем раунде Чук обыграл команду Ахомита, а Тыкто с трудом, но одолел Гека. Мужчины выкладывались на полную. Я видел, каких огромных трудов им стоило не начать играть жестко. Предстоял убойный финал.

Чтобы дать командам отдохнуть, среди проигравших в четверть-финале были проведены еще три игры, которые выявили лучшего из худших. Им, все-таки, оказался Бык. Мне показалось, что его команда вырвала победу только потому, что боялась расправы сурового тренера. Для победителя этой второй лиги было предусмотрено третье место в общем зачете, в то время как матч за первое и второе только начинался.

Я не зря делал жеребьевку сам, предполагая исходы игр. В финале встретились действительно две лучшие команды и игра получилась очень яркая и насыщенная. Чуковцы почти не держали мяч в руках, постоянно делая точные пассы и молниеносные рывки к воротам. Несколько раз вратарь Тыкто чудом спасал команду от быстрого разгрома. Команчи болели за своего вождя, Апачи — за бывшего соплеменника. Наша поддержка была заметно слабее.
Но надо признать, что бойцы Тыкто вовсе не смотрелись бледно — обманными ударами и пассами назад за спину (признаюсь, этому их научил я) мы держали счет почти равным, и в третьем периоде он был 6-7, хоть и не в нашу пользу.

В середине игры произошло то, чего я так долго опасался. Игрок Чука сделал подножку бегущему к воротам сопернику, что в принципе разрешалось правилами. Наш игрок покатился по земле обняв мяч и, вскочив, резко кинул плотную кожаную дыню в лицо подбежавшему обидчику. Тот сел от удара, и из разбитого носа хлынула кровь. Зрители охнули, а я громко засвистел. Чук, стоявший около своих ворот рванул на место конфликта. Это же сделал спрыгнувший с трибуны Тыкто.

В две секунды они оказались напротив друг друга, вместе с подбежавшими игроками обеих команд. Попахивало потасовкой в лучших традициях хоккея. Воцарилась тишина. Тыкто тяжело дыша смотрел на Чука насупив брови, затем, коротко размахнулся правой рукой, и ударом в скулу свалил на землю бросившего мяч игрока своей команды. Лицо Чука просияло. Вожди обнялись, и вернулись на свои места. Игра продолжилась в составе пять на четыре.

После этого случая я зауважал Тыкто еще больше. В этом человеке, несмотря на первобытность, скрывалась какая-то правильная внутренняя справедливость.

Игра окончилась нашим поражением со счетом 8-6. Этот результат для первого матча устраивал, похоже, всех. Наше племя любило Чука, который прожил у нас довольно долгое время. Как вождь команчей и выходец их апачей он порадовал победой и тех и других.

Чук получил три больших корзины еды, и шнурок, на котором красовалась бронзовая медалька в пару сантиметров в диаметре. Тыкто получил такую-же оловяную, Бык — красную медную. Церемонию награждения провел я лично, обнявшись со всеми победителями. Это было первое публичное проявление телесного контакта с Кавой и являлось, по сути, частью награды. Племя, до этого бурно радовавшееся за победителей притихло, но после завершения процедуры объятия разразилось еще большим одобрительным криком. Несмотря на естественность моего жеста, он был довольно серьезной вехой в отношениях. Объятия были одни из ключевых проявлений уважения, любви и дружбы. До меня за два года один раз случайно дотрагивался Тыкто, и несколько раз Том, при работе в кузнице. Впрочем, об этом никто не знал. Но обнять Каву — означало перейти особый рубеж. Думаю, этот день они запомнили надолго.

Весь матч занял около пяти часов, и время было далеко за полдень. Мне страшно хотелось есть, и сложно представить каково было игрокам. Подготовившись заранее, по окончанию турнира я устроил небольшой пир. Накормить пятьсот человек была непростая задача, поэтому я предполагал просто заморить червячка. Из продуктов были диковинные кусочки хлебной лепешки, размером не больше половины спичечного коробка. Их раздавали по одному в руки в выстроившуюся очередь. Еще одна очередь построилась на раздачу бульона. В маленькую чашечку наливали из половника, после чего напиток выпивался на месте, и чашечка передавалась следующему желающему. Для игроков был зарезан и зажарен на вертеле кабан, и две косули. В нескольких горшках варилась уха, также раздававшаяся в чашечках с возвратом. Команчи принесли кучу грибов и ягод.

Праздник прошел с размахом, и я начал сомневаться, стоит ли делать игры так часто, или ограничиться подобным событием раз в две недели, а то и месяц. С подготовкой убивалось два рабочих дня, не считая потерь в запасах. Но что бесспорно было плюсом — это тот эффект тимбилдинга, который проявился практически сразу же. Воины из разных племен обсуждали интересные моменты, женщины рассматривали друг друга, одежду, волосы, украшения из растений, дети играли. Я смотрел на эту большую первобытную толпу и мне вдруг показалось, что я люблю всех этих грязноватых и волосатых людей, как будто это была моя семья.

Мои размышления прервал Ахомит, попросивший разговора.

Я хотел позвать Тыкто для перевода, но он остановил меня. Разговор предстоял приватный. Используя знания языка туземцев и знания Ахомита в русском удалось понять, что в племени команчей происходят некоторые странные вещи, в которых Каве требуется разобраться. Деталей добиться не удалось. Подошел Тыкто, и я кивнул Ахомиту в знак того, что понял его просьбу.

После окончания пиршества я взял Тыкто, Быка, четверых воинов в полной боевой экипировке и отправился с Чуком в его племя, разбираться в неведомых странностях.

Начало №2 №3 №4 №5 №6 №7 №8 №9 №10 
№11 №12 №13 №14 №15 №16 №17 №18 №19 №20 
№21 №22 №23